Три царских свадебки на пожарище

Еще одна история из разряда – что это вообще было?

Только факты.

24 мая 1571 года Девлет Гирей сжигает Москву.

26 мая он поворачивает на юг и уходит в степь, предварительно громя московские и рязанские земли.

Пометки на полях

Грозный ответит осенью, когда явившегося за данью посла сначала проканителят больше месяца, а потом вместо дани подадут милостыню. «Твой хан же всё мое царство ограбил, какая ему дань, кровопийце. Вот у меня несколько рублей завалялось, бери, не привередничай, брат по царскому титулу, я обычно столько на паперти подаю, но уж лучше, чем ничего» (на всякий случай уточню – цитаты недословные, загрубил для простоты понимания).

Девлет Гирей с Иваном вообще друг друга с удовольствием тонко троллят, их переписка при всей враждебности уважительна, а уколы остроумны. Это не перебранки с Баторием и Юханом III, тут читаешь и понимаешь, что люди одной культуры, превзойти и победить один другого хотят, а вот расчеловечить и уничтожить – нет. И да, переписка не прерывается всю войну, что, мягко говоря, необычно.

Конец пометок на полях

26 июня в Александровой слободе проводится конкурс невест, на котором царю Ивану выбирают в жены Марфу Собакину (да-да, ту самую из «Иван Васильевич меняет профессию», в этом плане сожженная Москва показана в гениальном фильме максимально недостоверно), а царевичу Ивану - Евдокию Сабурову. Осенью оба с разницей в неделю сыграют пышные свадьбы, невеста отца умрет две недели спустя.

Недолго погоревав, Иван-отец уже весной следующего года еще раз женится, на этот раз на Анне Колтовской.

Из всех матримониальных выкрутасов царя Ивана эти самые странные.

Что делает Грозный? Проводит пышный конкурс невест, выбирает жен себе и сыну. Осенью уходит в Новгород со значительной частью армии и казной, тратит небесконечные силы на войну со шведами. Весной женится вторично, чтобы полгода спустя сбагрить молодую жену в монастырь. Параллельно и сына заставляет развестись.

Помимо всего прочего это просто неприлично. По умершей жене вроде как траур принято носить и не жениться год хотя бы. По крайней мере цари себя так ведут.

Иван III начал сватать Софью Палеолог через два года после смерти первой жены, а женился и того позже. Михаил Романов честно год горевал по не особо желанной Марии Долгорукой, прежде чем обрел счастье с Евдокией Стрешневой (свадьба и смерть Марии - весна 1624 и свадьба Евдокии - осенью 1626). Аналогично ведет себя его сын Алексей (первая жена умирает в 1669, ох уж и годик был, вторая случается в 1671). Да и сам Грозный почти выдерживает траур по Анастасии Романовой (она умирает в августе 1560, свадьба с Марией Темрюковной – в августе 1561) и точно выдерживает траур по Марии (никаких матримониальных планов в 1570-м).

А тут торопится чего-то. И зачем? Чтобы через полгода сбагрить жену в монастырь?

Историки обычно находят объяснения этому бардаку в специфике психики первого московского царя, ну да на это что только не списывают. Удобная штука, в духе «потому что гладиолус». Но опять же не про реального царя. Не было у него проблем ни со слабым полом, ни с головой.

Умилительные сказки про нежелание царя жить во грехе – тоже мимо. Несмотря на 6 браков, у него были длительные периоды неженатой жизни (1573-75, 1575-80) и ничего. Да и с Мариями, что с Темрюковной, что с Нагой, он подолгу живет фактически раздельно и верность не хранит. Одна из его любовниц (Василиса Мелентьева) даже в источники попала с нежным определением «женище». Сам царь хвастался английскому посланнику тысячами женщин в послужном списке ловеласа. Конечно, герои-любовники, как и рыбаки, любят прихвастнуть, но говорить про какие-то чувства и святые обеты не приходится. Брак для царя Ивана – это всегда про политику, просто в основном про внутреннюю.

На кого пытались опереться два Ивана в бурном 1571?

Начнем с более перспективного жениха. Иван Иванович, 17 лет, наследник престола, продолжил дедовскую традицию и женился на боярышне Сабуровой. Ему тяжко. Его двор – Захарьины, физически не пережил разборок 1570-71. Сабуровы тоже из старомосковского боярства со связями среди княжат, только если Захарьины знаются с ярославскими княжатами, то Сабуровы больше с суздальскими (Палецкие, Стародубские - будущие Ромодановские) и многочисленными Оболенскими. Они вроде и выпали из правящих родов после развода Василия III, но раз за разом делали одну и ту же ставку, выдавая дочерей за потенциального наследника – удельного князя Дмитровского, пока она наконец не принесла джекпот в лице Фёдора Ивановича. В начале 1560-х они в свите Юрия Васильевича, умершего в 1563. В бурных разборках начала опричнины пострадали мало (хотя и отправились в ссылки в 1565 вслед за родственниками-княжатами), а вот дело боярина Фёдорова и особенно новгородский разгром ударил по роду. Пешковы-Сабуровы были подручными казненного боярина Данилина и разделили в 1570 его судьбу. Впрочем, тут, как и с Захарьиными, род большой, течения разные.

Иван Иванович много и с удовольствием ездит на богомолье в Покровский Суздальский монастырь, где умерла и была причислена к лику святых первая жена его деда Соломония Сабурова. Нетрудно предположить личное знакомство внука Василия III и племянницы его жены Соломонии. Отец невесты становится боярином в 1571, активно участвует в подавлении поволжских восстаний начала 1570-х, сначала как воевода передового полка, потом как воевода в Свияжске, Чебоксарах и Казани. Восстания начала 1580-х тоже не обошли его стороной. Он был воеводой Казани, когда там после пожара была обретена икона Казанской Божьей Матери. В Казань Грозный обычно ссылал.

Иван Иванович опирается на старомосковское боярство со связями с княжатами. Всё в лучших традициях - лютая оппозиция отцу.

Иван Грозный выбирает в жены дальнюю родственницу Малюты Скуратова с ничем не примечательной родней. Чтобы вы понимали степень ничтожества – царского тестя выгнал из Кириллова монастыря опальный воевода Иван Васильевич Шереметьев-Большой и ничего тому за это не было.

Пометки на полях

Выдержки из письма Грозного братии Кириллова монастыря в 1573. Святыня нестяжателей, оплот московской династии, куда царь бежал в 1554 и где чуть не постригся в 1571, явно отвернулась от царя. Что уж говорить про его тестя.

«Так же как апостолы Христовы шли за ним на распятие и умерщвление и вместе с ним воскреснут, так и вам подобает следовать великому чудотворцу Кириллу, крепко держаться его заветов и бороться за истину, а не быть бегунами, бросающими щит и другие доспехи, – наоборот, возьмитесь за оружие Божье, да не предаст никто из вас заветов чудотворца за серебро, подобно Иуде или, как сейчас, ради удовлетворения своих страстей. Есть и у вас Анна и Кайафа – Шереметев и Хабаров, и есть Пилат – Варлаам Собакин, ибо он послан от царской власти, и есть Христос распинаемый – поруганные заветы чудотворца, ради Бога, святые отцы, ведь если вы в чем-нибудь малом допустите послабление, оно обратится в великое..»

«Разве же вы не видите, что послабление в иноческой жизни достойно плача и скорби? Вы же ради Шереметева и Хабарова преступили заветы чудотворца и совершили такое послабление. А если мы по Божьему изволению решим у вас постричься, тогда к вам весь царский двор перейдет, а монастыря уже и не будет!»

«Великие светильники православия Сергий, Кирилл, Варлаам, Дмитрий и Пафнутий и многие преподобные Русской земли установили крепкие уставы иноческой жизни, необходимые для спасения души. А бояре, придя к вам, ввели свои распутные уставы: выходит, что не они у вас постриглись, а вы у них; не вы им учителя и законодатели, а они вам. И если вам устав Шереметева хорош – держите его, а устав Кирилла плох – оставьте его. Сегодня тот боярин один порок введет, завтра другой иное послабление введет, мало-помалу и весь крепкий монастырский уклад потеряет силу и пойдут мирские обычаи..»

«А вы над гробом Воротынского поставили церковь! Над Воротынским-то церковь, а над чудотворцем нет! Воротынский в церкви, а чудотворец за церковью! Видно и на Страшном суде Воротынский да Шереметев станут выше чудотворца: потому что Воротынский со своей церковью, а Шереметев со своим уставом, который для вас крепче, чем Кириллов..»

Конец пометок на полях

Её родственников часто смешивают с тверским кланом Нагих-Собакиных (один из тех Собакиных - ближний боярин отца Грозного и распорядитель его охот) или даже с Новгородом, но наиболее достоверная версия - родственница Малюты Скуратова и Матрены Бельской. Их старшая дочь примерно тогда становится женой двоюродного брата царя Ивана Глинского, а средняя – женой будущего царя Бориса Годунова. Младшая чуть позже станет женой Дмитрия Шуйского. Именно эти роды (Глинские, Шуйские, Нагие, Годуновы) станут оплотом двора Грозного и его сына Фёдора.

Брак Грозного в 1571 – надежда на возрождение Опричнины.

А вот Анна Колтовская из совсем другого рода. Ее родственники Колтовские и Гагарины (якобы переказненные Грозным при разводе) вполне себе доживут до Смуты. Они же первые, кому царь не даст боярства в момент бракосочетания. Ее женихом (до Грозного) считался Андрей Воротынский. Ее ненавидят опричники и она платит им той же монетой, в ее постриге открыто обвиняют Скуратого-Бельского. Впрочем, его в то время почти во всем обвиняют.

Свадьба царя жестко скандальна. Новый митрополит Антоний накладывает на царя уничижительную епитимью, в мае 1572 он венчается в четвертый раз, стоя на пороге церкви, в которую его не пускают как великого грешника. Это одно из самых страшных унижений в жизни Грозного, недаром он под впечатлением пишет самое известное из своих завещаний.

Царица Анна уезжает из Новгорода в августе 1572, сразу после победы при Молодях и разводится в сентябре. Примерно тогда же Иван публично признает Дмитровским князем Василия Владимировича. В октябре 1572 победившая армия на Соборе жестко потребует передачи (после истории постригов 1560-х скорее возврата) земель, внесенных на поминки монастырям. На фоне войны на два фронта – более чем логично. Несогласных с наездом на церковь Сабуровых (самый процерковный род нашей истории) отправят в ссылку на восток, а политически неблагонадежную невесту Ивана Ивановича – в Суздальский монастырь. Владыка Антоний с оговорками соглашается.

Весной 1573 падет правительство Воротынского, ненависти к которому царь никогда не скрывал, а сам воевода не заживется. Уже осенью 1572 Иваны Грозный и Мстиславский де-факто перехватят контроль над армией и думой, перетянув на свою сторону Шуйских и внедрив в полки враждебных Воротынскому Пронских.

Колтовская – первая из жен Ивана Грозного, которая пережила царя. А заодно и Смуту. К ней с уважением относились царь Фёдор Иоаннович и Михаил Романов, давали вотчины, спрашивали о здоровье. Умерла она в 1626 в чине игуменьи Тихвинского монастыря. Инокиня Дарья (до пострига – царица Анна) почиталась местночтимой святой в Новгородской епархии. Один из ее племянников Дмитрий наравне с князем Пожарским будет активистом московского восстания 1611, подпишется на грамоте избрания Романова, а потом будет возить тетке яства с царского стола.

Так зачем нужны были свадебки?

В 1569 после убийства Владимира Старицкого «княжата» теряют популярного вождя и раскалываются. Вместе с «москвичами» они мстят виновникам из окружения Грозного, мы знаем это как чудовищные по жестокости расправы на Поганой луже. Но это максимально неустойчивый союз, долгосрочные цели групп прямо противоречат друг-другу. «Москвичи», захватив реальную власть (Иван Иванович – фактический правитель, первый боярин и воевода – зять Захарьиных Бельский, все ключевые приказы контролируются Захарьиными) вызывают бешенство буквально у всех остальных.

Татарская часть опричников лишается мест в думе и опасается расправ. Княжата, как и в 1559 делятся на сторонников войны на севере – Шуйских и сторонников войны на юге во главе с Воротынским. Все три группы с вожделением смотрят на огромные вотчины, прибранные церковью к рукам в 1560-х.

Колода фантасмагорически перетасовывается. Бывшие княжата, цвет русской аристократии Севера идут в опричнину Ивана-отца видя в нем единственного кандидата, способного противостоять сыну. С ними как временные попутчики блокируются служивые татары во главе с Мстиславским и звенигородским князем Михаилом Кайбулловичем. Воротынский и близкие к нему южные роды видят знамя в Василии Дмитровском.

Захарьины трагически переоценивают свое реальное влияние и истребляются при некотором участии Девлет Гирея, на войну с которым де-факто не явились ни Мстиславский, ни Шуйские, ни Воротынский. Первый и третий еще и родственники (вторая жена Ивана Мстиславского – его дочь). Цари Иваны потом с разной степенью успеха (в основном мизерной) будут пытаться расследовать этот сговор.

Страну в 1571 делят буквально пополам Иван Васильевич Новгородский (северные княжата Шуйские + служилые татары Мстиславского) и Василий Владимирович Дмитровский (южные княжата). Иосифлянское большинство церкви на стороне Ивана Ивановича с последней надеждой – Сабуровыми. Они в изоляции, Воротынский явно симпатизирует нестяжателям, да и для войны на юге нужна земля, которую можно взять только у богатых иосифлянских монастырей.

Фактическим правителем страны становится Воротынский, который женит Ивана Грозного на своей родственнице Колтовской, максимально унижая гонителя братьев в процессе при полной поддержке нового митрополита Антония. Это и логично. Девлет Гирей пытается ковать железо пока горячо, война с ним – главная цель 1572.

Под Молодями в 1572 мы видим армию княжат, которая стоит насмерть у Гуляй-города и служивых татар, идущих им на подмогу из Новгорода. Победители в октябре 1572 года проводят собор, требуя церковь поделиться. Взбрыкнувшие Сабуровы отправляются в ссылку.

Грозный потихоньку осваивается на возвращенном троне. Запрещенная к упоминанию Опричнина вновь собирается под его рукой, просто рязанцев Басмановых сменяют рязанцы Пронские, предавших москвичей Захарьиных - лояльные Годуновы, а Глинские с Бельскими и так никуда не девались. Опираясь на них, царь смещает Воротынского весной 1573, обвиняя в предательстве в 1571. Как и в начале 1560-х политику царя в целом поддерживают Шуйские, заинтересованные в войне за Балтику и плевать хотевшие на пожар на южных окраинах.

В оппозиции неожиданно оказывается новгородский наместник Иван Мстиславский (к нему в любой момент можно предъявить те же претензии, что и к Воротынскому). Ему кровь из носу нужен легитимный претендент на трон на случай конфликта с царем и царевичем Иванами. В тверском селе Кушалино крестится племянник царя Ивана по второй татарской жене касимовский царь Саин-Булат, в будущем самый оболганный историками царь на год. Вокруг него будут концентрироваться те же силы, что и вокруг раннего Старицкого – служилые татары, служилые князья, нестяжатели из церкви - военная партия.

Череда свадеб и разводов в 1571 – просто попытка преодолеть кризис власти и сформировать адекватное коалиционное правительство. Как это часто было в те мутные времена – ни черта не получилось.